В тройке фаворитов. Екатерине II приписывали близкие отношения с 21 мужчиной

17.11.2023 00:06 культура история

В ноябре вышел четвёртый сезон сериала «Екатерина» — «Екатерина. Фавориты». Официальный слоган всех сезонов — «История любви. История России».
Да, именно в царствование Екатерины II история любви и история России переплетались плотно. Александр Дюма-отец в своём романе «Двадцать лет спустя» отметил: «Только Елизавета Английская и Екатерина II умели быть и любовницами, и государынями для своих фаворитов». «Матушке-императрице» приписывали близкие отношения с 21 мужчиной. Собственно, фаворитов среди них немного. Мы выбрали тех, на которых стоит обратить особое внимание.
Самый популярный
«Самонадеянный вследствие своего невежества и предприимчивый вследствие того, что не умел измерить глубину и обширность замыслов, которые он думал легко исполнить с помощью своего скудного ума». Такую характеристику дала фавориту Григорию Орлову Екатерина Дашкова. Однако остальные современники первого из «екатерининских орлов» отзывались о нём либо хорошо, либо никак. Свои врождённые качества — простоту, добродушие, прямоту, честность, умение ладить с людьми и порядочность — он умудрился обратить к государственной пользе.
Многие полагают, что чуть ли не единственным реальным делом Орлова и его братьев было возведение Екатерины на престол. Ну разве что ещё пресёк в 1771 году Чумной бунт в Москве и даже сумел остановить эпидемию. Не маловато ли? Ведь в статусе официального фаворита он пребывал 12 лет, с 1760 по 1772 год.
Однако князь Михаил Щербатов, который считался желчным брюзгой и терпеть не мог фаворитов и саму систему фаворитизма, нашёл для Григория Григорьевича такие слова: «Во время Орлова дела шли довольно порядочно, и государыня, подражая простоте своего любимца, снисходила к своим подданным. Люди не были обижены, самолюбие государыни истинами любимца укрощаемо часто было... Он всегда на милосердие подвигал её сердце; старался и любил выискивать людей достойных».
Орлов старался не для себя. И даже не для «государыни-матушки». А просто так, по зову сердца, чтобы помочь другим «хорошим людям». Именно он склоняет императрицу к тому, чтобы она посетила «учёную келью статского советника и профессора господина Ломоносова». Именно он добивается, чтобы Екатерина обратила внимание на молодого сочинителя Дениса Фонвизина. Он же, содержа на свои деньги Вольное экономическое общество, привлекает в него старого друга Андрея Болотова, трудами которого в России прижились помидоры и картофель. А ещё он даёт безработному архитектору Василию Баженову, ни секунды не служившему, чин капитана артиллерии — об этом казусе даже ходили анекдоты. И пусть ходили — главное, что благодаря Орлову смогли состояться шедевры Баженова. Да, эти дела к «великим» не причислить. Но без них наша наука, культура и искусство были бы гораздо беднее...
Самый неудобный
Отношение к Григорию Потёмкину, самому известному фавориту Екатерины, можно проиллюстрировать случаем, произошедшим уже после его смерти. Император Павел I, ненавидевший светлейшего князя, как-то в сердцах задал вопрос: «Как, скажите мне, как поправить всё зло, которое Потёмкин причинил России?» И получил ответ: «Надо вернуть туркам Крым, Новороссию и Чёрное море...»
Действительно, Потёмкин мог вызвать ненависть. Да и как иначе, если другие фавориты, получив отставку, уходили с глаз долой, уступая место следующим «вельможам в случае», а этот — наоборот? Став официальным фаворитом в 1774 году, он утратил этот статус через полтора года. Вот как отреагировал на эти перемены австрийский посол Йозеф Мария Карл фон Лобковиц: «Потёмкин, к общему удивлению, сохраняет авторитет. Князь совсем не похож на попавшего в немилость фаворита, хотя, несомненно, фаворитом более не состоит».
Да. Фаворитом Потёмкин с того момента не был. Он был больше чем фаворит. Во-первых, венчанный супруг Екатерины — правда, об этом знали немногие. А во-вторых, он стал не просто правой рукой императрицы, а фактически её соправителем. Екатерина правила 34 года. И 17 из них — вместе с Потёмкиным, сказав после его ухода: «Теперь вся тяжесть правления лежит на мне одной. И опереться мне не на кого».
Это был очень странный семейный союз. Как мужчина и женщина они прощали друг другу измены. Более того, заключили на этот счёт своего рода договор — Потёмкин сам контролировал отбор последующих фаворитов, при этом сохраняя за собой все права мужа. С точки зрения морали ситуация как минимум противоречивая. Однако противоречие снимается, если вспомнить, что историки дали Екатерине остроумную и верную характеристику: «Замужем за Империей».
Да и Потёмкин был «женат на Империи». «Мы ссоримся не о любви, а о власти» — так писала ему Екатерина. Вернее, споры возникали не о власти как таковой, а о том, как ею воспользоваться с наилучшей пользой для страны. О том, что Потёмкин убедил Екатерину присоединить к России Крымское ханство, известно. Менее известно, что он же убедил напуганную пугачёвщиной императрицу не обрушивать на казачество громы и молнии, а исполнить заветную мечту «вора Емельки»: «Производить казаков в первое достоинство». Осыпанные привилегиями, казаки с тех пор стали опорой трона. И совсем мало говорят, что Потёмкин иной раз шёл против закона — так, ради ускорения колонизации края он укрывал в своём Новороссийском наместничестве беглых крепостных и староверов.
Самый благородный
Александр Ланской, ставший фаворитом в 1779 году, не интересовался политикой и вообще дистанцировался от каких-либо государственных задач. Казалось бы, ну и что? Многие фавориты Екатерины поступали так же...
Так, да не так. Другие фавориты домогались чинов, наград и денег, формировали при дворе партии, чтобы усилить своё влияние на императрицу и оттолкнуть «от кормушки» возможных конкурентов. Этот же поступал ровным счётом наоборот: «Он мог иметь возможность сделаться важным лицом. В то время в Россию приезжали Иосиф II (австрийский император), потом Фридрих Вильгельм, наследник Фридриха II Прусского, и, наконец, Густав III (шведский король). Каждый из них охотно привлёк бы его на свою сторону, но его поведение всегда было настолько сдержанно, что до него нельзя было и добраться».
А он просто очень любил Екатерину. И ничего не хотел для себя лично, кроме её ответной любви: «Не ревновал, не изменял ей, не дерзил, но так трогательно сокрушался о её немилости и так искренне страдал, что снова завоёвывал её любовь». Будучи в 1784 году при смерти, Ланской составил завещание, согласно которому все пожалования императрицы — деревни и сёла, дома и дворцы — должны были вернуться обратно в казну... Когда Ланской умер, Екатерина была без ума от горя — она оплакивала его и несколько лет спустя.